Известный предприниматель и писатель Бен Касноча о том, правильно ли и полезно ли всегда и во всем быть первым — ну или хотя бы стремиться к этому.
В прошлом году в Израиле наша группа — 50 молодых лидеров из технологической отрасли — собралась на пляже, где мы разделились на небольшие группы.
Несколько консультантов проделали с нами упражнение по тимбилдингу. Они велели нам строить плоты с помощью бревен и веревок, которые они нам выдали.
Построив плот, каждая команда должна была как можно скорее спустить его на воду, доплыть до буйка и вернуться обратно на берег. Команда, вернувшаяся первой, получала звание победителя.
Победителю доставалась… гордость от победы в тимбилдинговом упражнении на пляже.
Некоторые люди отнеслись к конкуренции очень серьезно. Они строили стратегии, муштровали друг друга, добивались от координаторов точного объяснения, как будут ставить оценки, и радовались или огорчались своим результатам.
Я же обнаружил, что мне все равно. Вообще. Я поражался, как ревностно люди конкурировали друг с другом в упражнении, которое не имело ровным счетом никаких реальных последствий.
Но при этом я считаю себя человеком довольно-таки склонным к конкуренции. Но этот опыт подвел меня к мысли, что я не готов конкурировать все время.
Некоторые люди всегда хотят победить. Речь может идти о бизнесе, настольной игре, спортивном соревновании или тимбилдинге.
Отец Майкла Джордана как-то отреагировал на слова о том, что Майкл пристрастился к азартным играм: у Майкла нет проблемы с азартными играми. Его проблема — в конкуренции.
Поставьте его в любую ситуацию, где есть явный победитель или проигравший, и Майкл не выдержит и начнет побеждать.
В той группе в Израиле было много классических успешных людей, альфа-самцов и альфа-самок, лидеров.
У некоторых из них эмоции на подъеме, когда зажигается лампочка конкуренции. Это довольно распространенная черта бизнес-лидеров.
Инвестор Крис Сакка рассказывает, что глава Uber Трэвис Каланик занял второе место в мире в соревнованиях по теннису на игровой консоли Wii.
Трэвису мало того, что он возглавляет одну из самых дорогих технологических компаний мира. Он должен выигрывать во всем — даже в видеоиграх.
Я не такой. Я конкурирую ситуативно. Мне хочется думать, что это происходит, когда ставки по-настоящему высоки, когда я реально вкладываюсь в дело, когда отдача для меня действительно важна.
Это, конечно, не так впечатляет, как люди, которые безжалостны всегда и во всем — типа Ларри Эллисона, — но я знаю многих успешных CEO, которые вполне умеренные люди.
Я не хочу выглядеть каким-то святошей («Я сохраняю свою конкурентную энергию для того, чтобы спасти мир от голода», ага). Мой мозг, примитивный, жаждущий высокого статуса, часто подгоняет меня вперед.
И меня слегка задевает, если я не могу выиграть во время партии в стритбол. С точки зрения последствий это то же самое, что упражнение по строительству плота, но меня это больше волнует — возможно, потому, что я хорошо умею играть в стритбол.
А вот строить плоты я не особо умею и вообще не люблю ручной труд. Может, я просто предпочитаю не стремиться к победе, когда у меня нет к этому предпосылок.
Но в целом одно из главных направлений моей эволюции в последние десять лет — это то, что я резко ограничил список того, что меня заботит. Я не хочу тратить энергию на победу в никчемном споре.
Я не хочу тратить энергию на победу в каком-то произвольном соревновании, до которого мне нет дела. Мне просто все равно.
Но иногда мне не все равно.