В издательстве «Альпина Паблишер» вышла книга инвестиционного банкира, председателя совета директоров компании «Русские фонды» Сергея Васильева «#Как это было у меня: 90-е». Книга состоит из коротких очерков-воспоминаний о том, как автор начинал карьеру в банковском бизнесе (он работал в Тверьуниверсалбанке и МФК), как проводил первые крупные операции, как пережил кризис 1998-го. Мы публикуем одну из глав, которая показалась нам примечательной – в немного сокращенном и отредактированном виде.

О деньгах (весна 1992)

Я хорошо запомнил тот момент, когда у меня вдруг изменилось восприятие денег как таковых. Мы стояли с Игорем, моим лучшим школьным другом, на платформе ≪Выхино≫ в ожидании электрички. Он приехал тогда из Киева – повидаться, и мы вели с ним наши вечные задушевные разговоры.

Игорь был моим самым близким другом, мы вместе учились в школе, потом – в техникуме. Вместе влюблялись, вместе слушали Высоцкого, зачитывались русской поэзией и вместе мечтали о будущем. Мы жили на Донбассе, в простом шахтерском городе Горловке, но наши мысли всегда были где‑то далеко. Мы болтали о политике, литературе, о новых, вычитанных в книгах открытиях и идеях.

В середине восьмидесятых, сразу после техникума, мы покинули Горловку и отправились вместе покорять Москву. И здесь наши дороги разошлись. Игорю не удалось с ходу пройти на филфак МГУ, он попал в армию и остался на Украине. А я сумел поступить в МФТИ и осел под Москвой, в Жуковском. Когда мы изредка виделись, то старались не тратить время на разговоры о мелочах, бытовухе, а обсуждать что-то важное и сокровенное.

– Зачем тебе банк, Сергей? – спросил меня тогда на станции Игорь. – Это же какие-то счета, бумажки, бюрократия. Все это скучно.

И я начал рассказывать ему о своем новом состоянии, о том, во что я тогда окунулся. И пока я все это разъяснял, то сам вдруг понял для себя эту новую суть. Будучи советскими школьниками и студентами, мы вообще не думали о деньгах. Деньги не были нашим приоритетом, целью, предметом мечтаний. Мы думали о науке и творчестве. Я хотел стать ученым и делать открытия либо – руководить институтом или крупным заводом. Мечты были абстрактными, но очень амбициозными.

Деньги советскому молодому человеку виделись вещью второстепенной. Их, конечно, всегда не хватало, всегда хотелось иметь больше. Но тогда они были нужны для решения самых простых задач: купить джинсы, телевизор, холодильник. Всегда не хватало денег на хорошие книги, на импортную технику или диковинные (сейчас уже и не поверишь) продукты вроде ананасов или апельсинов. Но такие товары нужно было еще поискать, а потом – толкаться в очередях, так что, в некотором смысле, нехватка денег компенсировалась дефицитом самих этих товаров.

Мы думали о науке и творчестве. Я хотел стать ученым и делать открытия либо – руководить институтом или крупным заводом

Деньги были не нужны. Но, когда мы открывали банковский бизнес, ситуация была уже иной. Начались гайдаровские реформы, и цены в магазинах отпустили в свободное плавание. Стипендии, зарплаты и пенсии стали стремительно обесцениваться. Денег на жизнь уже хватало с трудом, и потому первым и основным стимулом пойти работать в банк была большая зарплата. В этом не хотелось признаваться близким и самому себе – как в чем‑то мелочном и мещанском. Но так было только первые два-три месяца. Потом, постепенно, я начал замечать, что мое отношение к деньгам меняется. Я перестал думать о них как о получке. А, проработав в банке полгода, я вообще перестал думать о зарплате.

– Деньги дают возможность продвигать идеи, делать новые проекты, – разъяснял я Игорю свои внутренние открытия. – Деньги нужны совсем не для зарплаты и каких‑то мелких покупок. С помощью денег можно начинать что‑то новое.

Я тогда понял, что любую идею, любой проект можно оценить в деньгах. Все что угодно. Придумал что‑то, подсчитал, сколько нужно денег – и запускаешь.

– Мы приехали когда-то покорять Москву, – увлеченно рассказывал я другу. – Но как ее «покорить» – мы не понимали. И вот сейчас именно благодаря деньгам это вдруг стало возможным!

Я делился совсем новыми мыслями, которые бурлили в голове. Там было все: и офисы банка по всей стране, и покупка газет и журналов, и открытие телеканала, и запуск каких‑то новых производств, и прочее, и прочее. Не было никакой продуманной бизнес-идеи, не было стройного бизнес-плана. Мы не считали доходы, расходы, прибыль. Увлекал сам масштаб задуманного.

– Мы можем делать все! Оказывается, деньги – невероятно мощный инструмент. И это совсем не мещанство, не ради ≪улучшения быта≫, не ради корысти, – как бы оправдывался я перед другом.

Впрочем, это уже не было оправданием – в тот момент я действительно верил.

Через много лет, я вдруг понял, что тот разговор состоялся в ключевой для страны момент – момент перехода в понимании сущности денег как таковых. Остап Бендер в ≪Золотом теленке≫ так же удивился незаметно для него произошедшей перемене, когда деньги стали не нужны в молодой советской России. Помните как он хвастался отобранным у Корейко миллионом перед студентами? Ждал всеобщего ликования, а вокруг – тишина: «Студенты молчали, разглядывая различные кнопки и крючки на орнаментированных стенках купе».

Никому не были интересны миллионы. Даже пиво на них нельзя было купить. ≪Пиво только членам профсоюза!≫ И вот через 70 лет произошел обратный переход.