Только не надо, пожалуйста, этой лицемерной возни — нелепых тезисов о том, что «не в деньгах счастье» и прочего, что утешает нас в зависти к тем, кто тратит в месяц столько, сколько мы мечтаем зарабатывать в год.

Чужое богатство — это доказательство несправедливости мира (как и физическая красота) и камень в сад нашей личной несостоятельности. Особенно если богатством тычут нам в лицо.

Вот мы сидим в Берлине с обеспеченным мужчиной и перспективным молодым человеком и ведем идиотский разговор о том, как трудно и плохо быть миллионером.

— Над Абрамовичем все смеются, — говорю я (и это правда). — У него эта лодка стоит в Барселоне, где есть субмарина. Вдруг война — а он в безопасности.

— И он с детьми ездит на разных машинах, на случай если покушение, — напоминает обеспеченный мужчина.

— В Кройсберге в лофтах до сих пор бьют стекла, — говорит наш перспективный немецкий друг.

Дело в том, что в одном из самых богемных и панковских районов Берлина несколько лет назад построили один из самых дорогих домов в городе, в котором машины поднимают прямо в квартиры.

В знак протеста местные хиппи до сих пор швыряют кирпичи в окна, а моя знакомая, которая там живет, никому не говорит, что она оттуда, — ни в аптеке, куда она ходит уже четыре года, ни в магазине.

Иначе к ней сразу же изменится отношение.

В этом есть здравый смысл. Люди с очень большими деньгами хотят жить в самом нонконформистском районе, где в пятницу вечером половина жителей валяется с передозировкой (всего чего угодно).

Они строят там свои цитадели, а потом хотят, чтобы вместо донер-кебаба на углу был мишленовский ресторан.

И вот проходит несколько лет — и того, ради чего они сюда приехали из Швабии, уже нет, а вместо — шикарные магазины и пафосные рестораны.

И вопрос: зачем они сюда перебрались, если могли с тем же результатом жить хоть в Мюнхене, хоть в Монте-Карло, этих фортах заносчивой буржуазии?

Разгадка в том, что в Берлине сейчас круто, а нувориши хотят все, что круто.

Нувориши везде одинаковы: они заносчивы и уверены, что все можно купить и что если они заплатили, то имеют право вести себя как угодно.

Но историческая правда такая, что во всем мире нормальные богачи не показывают свое превосходство над окружающими. Они научились его стесняться.

В мире, где есть бедность и где людям приходится выбирать, на что потратить средства — на зубы или на семейный отдых, швырять деньги неприлично. Лжесоциализм, да.

Оставайтесь миллиардерами, но ведите себя скромно. Не выставляйтесь.

В Европе богатые и небогатые уже давно заключили устный мирный договор, по которому излишества можно демонстрировать только в очень специальных местах, где посторонние глаза их не наблюдают.

На острове Зюльт можно увидеть, как за горизонтом теряются плотно припаркованные «Феррари», «Ламборгини», «Бентли», «Роллс-Ройсы», «Астон Мартины», «Порше Панамера».

Но нигде больше в Германии вы такого не заметите. Да, тут много своих выскочек, но общие правила связывают им руки.

А у нас это можно наблюдать почти у любого клуба для тех, кто готов потратить на бутылку шампанского тысячу евро.

Здесь «Порше Кайен» выглядит жалко (если, конечно, он не залеплен стразами от Сваровски — тогда он выглядит безумно).

— У вас есть карта магазина? — спрашивает кассир покупателя, набравшего еды на 400 долларов.

Я протягиваю тому свою скидочную карту. Покупатель возмущается, мол, не надо мне вот этого! Я все равно отдаю карту на кассу, а тот прямо-таки смущен.

Вдруг кто-нибудь заподозрит его в рачительности? Этот позор уже не оттереть. Надеюсь, он сжег чек.

Знакомая находит на онлайн-аукционах винтажные именные сумки по таким ценам, что мне уже любопытно — это что, скрытый интернет для богатых русских, где все в двадцать раз дороже?

Иногда ты попадаешь в квартиры, где все настолько богато, что это уже смешно. Не безвкусно. Почти, но не безвкусно. Но так богато, что тебе стыдно за них, потому что есть тупик, куда упираются любые расходы — и количество потраченных денег не переходит в красоту. Хотя попытки, безусловно, отчаянные. Аббатство Даунтон в четырех комнатах в центре.

У нас, где всех миллионеров и аристократов совсем недавно провернули через социалистическую мясорубку, появилась восхитительная каста новых русских, которые в наши дни пытаются обозначить себя как новую аристократию.

Они посылают нас в те времена, когда современные благородные семейства были солдатами и работорговцами. Мол, все большие состояния нажиты так, что лучше и не вспоминать. «А за велосипед я уже отсидел».

Они отправляют детей в лучшие университеты Старого и Нового Света, где те вроде бы должны научиться и хорошим манерам, но парадоксальным образом портят и те, что есть. Может, они просто не очень хорошо понимают по-английски, отчего суть ускользает.

Дети, получившие блестящее образование, хотят в международный высший свет, поэтому нанимают агентов, которые делают их звездами блогов, журналов и модных показов.

Слава Сюзан Сарандон меркнет по сравнению с миллионами последователей в «Твиттере» у, например, Мирославы Думы.

Ладно, они богаты, молоды, красивы и одеваются прямо с подиума. Но мы их не любим.

Мы такие грымзы и зануды, что считаем, будто эти деньги можно было потратить с большим толком. Нам вообще не очень интересны люди, которые знамениты лишь потому, что у них есть деньги.

Они слишком серьезно восприняли сериал «Сплетница», который, с одной стороны, конечно, гламурное месиво, а с другой — очень жесткая и злая сатира на субкультуру озверевших от собственной значимости богатых детишек.

И, конечно, мы завидуем. Есть вещи, которые тебя мгновенно пугают или веселят, а есть то, что мимо желания немедленно вызывает приступы зависти.

Это не очень приятно. Зависть — не самое комфортное переживание.

Мы были бы рады, если бы чужие деньги вызывали у нас уважение. Или благодарность. Но нам не дают повода. Нас вообще боятся.

Богатые строят огромные заборы, чтобы спрятаться от злопыхающего плебса. Хотя, может, они и не зря скрывают свои дворцы: часто они настолько уродливы, что оскорбляют даже мусорные свалки.

Пока что от богатых русских, которые уже не такие новые, какими хотели бы казаться (даже несмотря на ботокс и все эти детоксы), мы видим лишь безвкусицу, показную роскошь и такое ощущение всемогущества, что позавидовал бы Сталин.

Собственно, это пока все, чем они готовы поделиться со страной и миром.

Что печально, потому что все худшее, что можно было позаимствовать у дореволюционной элиты, пока только умножено на сто. Выродившиеся аристократы эволюционировали в наркобаронов.

И это, безусловно, ужасно, потому что здесь уже не конфликт сословий, а социальная катастрофа.

Не зря же надменные советы дочери «норникеля» Марии Байбаковой о том, как потомственным партийным аристократкам мучить прислугу, вызвали такой скандал.

Дело не в Марии и тех нелепостях, которые она нагородила, а в общем недовольстве людьми ее круга, которые за двадцать лет не выросли из своих малиновых пиджаков.

Мы все ждали, когда они вылупятся из коконов в виде новых личностей, смущенных своими огромными состояниями, но они всё те же. Труды Карла Маркса, видимо, обречены быть вечно актуальными в нашей стране.

Но мы, обычные люди, мы развиваемся. И мы уже хотим любить богатых.

Пусть не страстной, но хотя бы принудительной родственной любовью, как любят тетушку, которая всегда говорит тебе, что ты растолстела.

Мы хотим. Дайте же нам повод, в конце-то концов.